Другое небо в Париже

                                     «Другое небо» в Париже

 

«Ну, вот и приехали»  -  таксист остановился на углу ru d Oradour, где располагался отель «Oceania». Именно здесь обосновались  организаторы российской экспозиции Парижского Книжного Салона , и сейчас я должна получить у них  пригласительные билеты для французских поэтов. Завтра, в  день открытия Салона, в 14.00,  состоится презентация антологии «Воздух чист»,  с участием  авторов   и  студентов  Национального  института восточных языков и культур Inalco, и сегодня билеты должны быть  у меня.    

В холле отеля  уже толпятся люди – переводчики, журналисты, а я  присаживаюсь в кресло напротив сотрудницы Института перевода,  и,  когда выясняется, сколько французских  поэтов и  других участников презентации  антологии приедет на встречу - у неё слегка округляются глаза. Да и есть от чего –  ведь  авторы антологии оказались, среди  прочих  участников  официальных встреч с литераторами,  едва ли не единственными писателями, представляющими Францию. При том, что  в этом году  Парижский Салон проходит под знаком   русско-французского обмена языков и литератур.

 Впрочем, для меня этот обмен начался гораздо раньше,  в рамках проекта «Другое небо»,  когда была заключена договоренность с поэтической ассоциацией Парижа и регионов Le Printemps des Poètes, существующей при поддержке правительства Франции. Тогда удалось перевести  и опубликовать стихи русских поэтов – во Франции, и французских   -  в  России.  затем   проект продолжился  работой  над новыми переводами на французский, которая  сложилась в книгу «Воздух чист»,  вышедшую на Урале, в издательстве Марины Волковой.

 В  книгу  вошли  стихи 23 российских поэтов, в числе которых – пять самарских.  Помимо  первой части -  переводов  российских поэтов, у антологии есть и вторая часть, проект «Жестикуляция» -  поэта и основателя Уральской поэтической школы Виталия Кальпиди.  Здесь представлены  поэтические версии уральских поэтов на стихи отобранных  мной французских авторов.

Об особенностях  нынешнего русско-французского обмена – речь впереди, а пока  я направляюсь к метро рядом с выставочным центром  Порт де Версаль, где  уже завтра будет проходить Парижский Книжный Салон.

Я прохожу мимо   узорчатых ворот, над которыми возвышаются башенки  с трепещущими на ветру флагами с эмблемами Книжного Салона,  и в этот момент решаю попытать счастья и проникнуть внутрь Салона  прямо сейчас, за день  до его официального открытия.

 У дверей стоят вооруженные блюстители порядка, которые сохраняют непроницаемый вид, когда я  показываю им антологию и прошу  разрешения пропустить меня в Салон. Почти  потеряв надежду  туда попасть,   решаю уйти, но  тут  полицейский неожиданно  уступает моей просьбе, и вот -  я среди ярких постеров,  сияющих люстр и  красных дорожек,  устилающих огромную территорию  выставочного центра.

Эти внеурочные часы в Салоне, с его пока ещё   пустыми павильонами, ждущими своего  часа  бокалами для шаманского,  охапками  тюльпанов,  закоулками,  где художники что-то срочно дорисовывают  напоследок –  были наполнены  предпраздничным сквозняком, гуляющим  между рядами кресел,   витринами и  площадками со сценой – ведь Салон и есть большой праздник Чтения.  Вместе с тем, у этой прогулки была определённая цель – я сфотографировала павильон G-80,  где  должна была встретиться с французскими поэтами,  и дверь со стороны улицы, чтобы  сразу передать  им пригласительные билеты (эти фото я переслала потом всем  участникам презентации по почте).

А между тем,  в  воздухе что-то неуловимо менялось -  ещё утром  теплый ветер доносил запахи  цветущего  миндаля,  скорого лета, весело порхали воробьи среди акаций,  всюду цвели бесхозные нарциссы, пробиваясь из земли вместе с травой, но  к вечеру пошел снег.  Уже потом, от  таксиста,  подвозившего меня в аэропорт, я узнала, что такой весны в Париже не было с 1948 года.  Не менее  контрастной была и политическая атмосфера  -  Россия в качестве почетного гостя  Книжного Салона,  и первые лица Франции, по рассеянности «забывшие» посетить  огромный павильон, отведенный России.

 Политики было много -  некоторые российские писатели  участвовали  в круглом столе  газеты  «Liberation», с её провокационными вопросами,  «Le  Figaro», разместив на первой полосе материал о президентских выборах в России, посвятила остальную часть номера Книжному Салону -  статью о Пьере Ламетре, известном в России по роману «До свидания там, наверху»,  Фредерике  Кретсоне и его романе «Школа по дороге в Индию»,  Франсуа Ожьеросе ,  эссе о книге  исследователя  истории России,   секретаря Французской  академии  Элен Каррер  д’Анкос,  где она пишет о великом геополитическом сдвиге,  подразумевая  союз  России и Азии,   имеющем для Европы  слишком большое значение, чтобы оставаться в стороне.

Плошадка  «Russie» представляла собой небольшую проекцию отечественного книгоиздания, ориентированного, главным образом, на беллетристику.  При этом знакомство с книжной продукцией,  в большинстве своём, лишний раз убеждает, что такая эфемерность, как литературный процесс,  в  издательскую политику не вписывается, хотя  именно события литературы  становятся, рано или поздно,  главными не только для некоммерческих издательств, но и для крупных  издательских компаний  -  основных  игроков  книжного рынка.

Что касается поэтической антологии «Воздух чист» –   она была представлена сразу на двух стендах,  причем, один из них был посвящен  нынешнему русско-французскому году языков и литератур,  а  другой  представлял  монографии и исследования. посвященные поэзии.  Таким образом, поэтическая  антология явилась  единственным исключением на фоне  этой многочисленной  прозы 

Встрече  с  французскими поэтами, авторами антологии, предшествовала переписка -  они  задавали   мне много вопросов, поскольку их  интересовало, почему  были  отобраны одни стихи, а не другие,  насколько они оказались понятны,  чем интересны. Действительно,  французские проземы  очень не похожи на русские стихи. Но,  вновь и вновь перечитывая   многие тексты, я, в конце концов,  пришла к выводу, что критерием отбора здесь может быть только одно –  та энергия, которая свойственна именно поэтическому, и никакому другому, тексту.  И, как я увидела впоследствии,   лучшие  версии уральских поэтов  соответствовали тем стихам французских поэтов, где эта энергия была  наиболее  ощутима. Помимо переводов,  переписка   оказалась  для меня самой интересной частью проекта, поскольку  мне было любопытно, что же сами французские поэты думают о своих стихах.  К тому, же,  для того, чтобы  вот так собраться и приехать в Париж  с другого  конца Франции, поэтам нужно быть уверенными, что они едут не зря.

Вообще писем во Францию  было написано  много – сотрудникам  института Иналько,  преподавателям Сорбонны,   в дом поэзии Парижа,  русское посольство,  духовно-просветительский центр,  и, надо отдать  должное  адресатам  – они честно пытались вписаться в противоречивый политический контекст.

Для поэтов же тот факт, что приехать надо не куда нибудь,  а на Парижский Книжный Салон, конечно, сыграл не последнюю роль.

 И вот – долгожданный момент встречи, когда все поэты, наконец, собираются вместе. Они приехали из  разных городов -  Жан Марк Барье – из Монпелье, что на юге Франции, Марк Анри Арфе – из Лиона,  а Жан Батист Парра – поэт, переводчик,  редактор литературного журнала «Европа», издаваемого в Париже,  прибыл на встречу прямо из редакции  (Венсан Кальве из Тулузы сообщал, что вот-вот подъедет).

Вопросов  было много, в том числе  и о школах перевода, ведь европейская и русская школы существенно отличаются друг от друга.  Жан Батист Парра рассказал о своей работе над переводами русских стихов. Жан Марк Барье, как выяснилось,  принимает участие во встречах  франко-русского поэтического общества в Монпелье, а  Марк Анри Арфе, поведав о  предстоящей встрече в поэтической ассоциации Парижа, где он собирается подробно рассказать об антологии,   подробно расспрашивал о каждом из русских поэтов,  и те стихи, которые понравились ему больше всего, прочитал вслух.  Кроме того, удалось посмотреть фильм о самарских поэтах,  участниках антологии, снятый накануне. И то, что один из  поэтов Самары, Леонид Немцев,  переводил на русский язык эссе Дени Гроздановича, особенно тронуло  Марка Анри Арфе,  поскольку Грозданович оказался его любимым писателем.

Французские поэты познакомили меня с крупным издателем поэзии в Париже Брюно Дюссеем. Они посчитали, что русских поэтов тоже надо перевести и опубликовать в Париже. Правда, во Франции практически нет рифмованных переводов, поскольку нет и рифмованных стихотворений, вернее,  рифма допускается только в отношении шуточных и детских стихов.  Что касается переводов – они должны строго соответствовать оригиналу, даже если эта дословность  лишает оригинал того символического смысла, ради которого написано стихотворение. Так  или иначе, в России, во многом, благодаря поэтам Серебряного века,  сформировалась  мощная  школа перевода.  И  переводчики антологии «Воздух чист»  старались соблюдать знаменитые «заповеди Гумилева» на практике,  работая, помимо прочего,  в  профессиональном  сообществе «Век перевода» Е.Витковского.

Все это, похоже, несколько озадачило моих собеседников,  однако разговор продолжился и переместился в менее официальную обстановку, в  свободную зону Салона, где за чашкой кофе   вновь декламировались стихи русских и французских поэтов, обсуждались культурные параллели, и  возможность публикации рецензии на антологию.  Разговор удалось запечатлеть на видеокамеру, как, впрочем, и продолжение поэтических чтений, уже с участием французских любителей поэзии.

Некоторые из гостей площадки  «Russie», и стенда, где была представлена  антология, оказались  франкоговорящими русскими эмигрантами.  Они пришли на вечер памяти В.Высоцкого в надежде увидеть Марину Влади, и   заодно с большим интересом познакомились с антологией. А что касается французских актрис  – одна из них  все же украсила собой российскую площадку – это   была  Фанни Ардан.

 На следующий день съёмки  были перенесены на  улицы  Парижа, где мы вместе с моей  парижской  знакомой  решили устроить поэтические чтения. К этому времени  погодная аномалия  явила себя в полную силу -  со стороны Сены  дул пронизывающий ледяной  ветер,  летали снежинки,  и нашим последним  исполнителем стихотворений оказался продавец Луны с огромным телескопом в кошелке. 

Мне оставался всего только один день,  чтобы успеть  побывать в гостях у редактора, поэта и переводчицы  К.Зейтунян-Белоус, которая  выполнила переводы для проекта «Другое небо»,  и  добраться до набережной Бранли, где проходит Салон  русской книги  духовно-просветительского центра,  с его таинственной субординацией и  юными  сотрудниками в лице  вчерашней выпускницы Сорбонны и сегодняшней помощницы директора.

 

В  те дни мне казалось, что я  попала в эпицентр  разбушевавшейся  стихии, в том числе и политической, но все это, как выяснилось,  было лишь увертюрой,  потому что  буквально  через несколько дней после окончания работы Салона началась  всеобщая забастовка против введённых  Э. Макроном трудовых реформ, в результате которых  общественный транспорт  и метрополитен  были парализованы, а  на улицы Парижа вышли демонстранты. Примерно в эти же дни отозвали  и  российских дипломатов.

И только письма французских поэтов. полученные уже в Самаре,  напоминали о  том,  что поэзия – единственное явление, которое не зависит   от географии,   от политики,  от предписаний, и уж тем более  -   от плохой погоды.

 

Ольга  Соколова

 

Комментировать